«Если бы в Кременчуге всё было хорошо, меня бы сюда не назначили»

Месяц назад в Кременчуг был откомандирован и назначен на должность командира батальона патрульной полиции города 28-летний старший лейтенант Александр Борзенко. Граждане и местные власти ждут от него изменений в работе полиции, а подчинённые уже ощутили, что начальник-спортсмен, не пропускающий ежедневных пробежек, скажется на их физической подготовке.   

Александр Борзенко – активный пользователь соцсетей, где регулярно выкладывает свои фотографии с тренировок. К нему сразу же потянулись добавляться в друзья местные девушки: завидный жених – жены и детей нет. 

«ТелеграфЪ» поговорил с Александром Борзенко о взятках в старой милиции и новой полиции, о его участии в войне на Донбассе, спорте и задачах, которые он ставит перед собой в Кременчуге.

Из экономистов в волонтёры

Александр Борзенко принимал непосредственное участие в противодействии сепаратистам на Донбассе, он известен в кругах АТОшников, но предпочитает не рассказывать о конкретных событиях.

«Люди движутся за лозунгами... готовы бросить свои внутренние убеждения ради какого-то сладкого пряника»

– Осознание чего пришло во время «волонтёрства»? Обычно люди говорят, что «сознание переворачивается» – по-другому смотришь на людей, на жизнь. Что пришло вам?

– В тот нелёгкий момент очень много людей в Мариуполе начало перекрашиваться, я наблюдал это воочию. В тот момент, когда город был захвачен*, люди перестали иметь своё мнение. Они начали переодевать шапки и меня это очень смущало. Те люди, с которыми я работал, рос, они в одночасье начали выступать у микрофона с «рашка приди» и прочими лозунгами банановой республики. Мне пришло осознание того, что, к сожалению, наше общество ещё не готово. У нас люди двигаются за лозунгами. Если лозунги им в этот момент удобны, то они готовы бросить свои принципы, бросить свои внутренние убеждения ради какого-то сладкого пряника, который возможно будет. Меня это очень расстроило и всеми своими силами я принял для себя решение, что нужно что-то менять в этой стране.

* пророссийские боевики контролировали Мариуполь до 13 июня, пока украинские силовики не освободили от них город.

– В какой момент пришло решение идти в патрульную полицию? «Покину все – піду в поліцію?»

– Мариуполь был одним из последних городов, где запускалась патрульная полиция (мая 2016-го – ред.). Она везде уже стартанула и показывала результаты. Я мечтал быть пожарным. Я проснулся в один момент, вышел за кофе… У нас на драматическом театре висел баннер «Вступай до лав Патрульної поліції». Я подумал, где наша не пропадала и решил пойти. Я гражданский, у меня было негативное отношение к старой милиции. Их поступки... Самое главное – коррупционная составляющая. Я понимал, что все всем заносят, все «охают». Я поставил себе задачу – если мне скажут заносить – я спокойно напишу (рапорт) и пойду заниматься своей экономической деятельностью дальше либо прямо и открыто пойду в ВСУ.

Собеседование прошел, первоначалка прошла, показал себя хорошо, так как уже был плацдарм опыта («волонтёрского» – ред.). И сразу же заступил командиром роты.

«Город сразу открывается с другой стороны…»

В Мариуполе патрульная полиция запустилась с 4 ротами. Около 70 человек.

– Сначала было трудно. Открытые конфликты вокруг Мариуполя, всегда тесный плотный контакт с военными, сопровождение техники на передок, вывод раненых с передка. Подразделение отработало без потерь. Год проработал командиром роты и пошёл на повышение. Стал замкомандира батальона, а через пару месяцев – командиром батальона.

О взятках в милиции и полиции

– Как смотреть стали на старую милицию. Стали ли понятны их мотивы и действия?

– Во-первых, город открылся с другой стороны, сразу же. К сожалению, полицию редко вызывают, когда у людей всё хорошо. Поэтому тот Мариуполь, который я знал до этого. Для меня стал совсем другим. Люди совсем другие – контактируешь с асоциальным контингентом. Все видят только свои проблемы и не хотят видеть проблем общества в целом. Такое отношение – у людей своя рубашка ближе, а всё остальное для них не имеет никакого значения.

Глядя на систему старой милиции, я всё равно не стал их понимать. У нас до сих пор (тройное тьху) нет никаких заносов. Никакой вертикали нет. Никто не ставит задач заносить-приносить. И в этом я вижу огромный плюс патрульной полиции. По сей день есть понятие нравственности. Да, в Мариуполе тоже был фактаж. Если инспектор принимает решение брать взятку – это его персональное решение, и он несёт за него персональную ответственность. Недобропорядочные полицейские есть везде. Плюс в нашей патрульной полиции есть много старых сотрудников, которые люстрировались, прошли аттестацию и пришли к нам. То, что старые милиционеры жаловались, что «мы это делаем потому, что нет бензина, нет бумаги» – в патрульной полиции этих проблем нет – есть бензин и есть бумага.

Что из опыта «волонтёрства» и работы в Мариуполе будет перенесено в Кременчуг?

– После Мариуполя меня направили в регион, сопряжённый с линией разграничения в Крыму (Херсонская область, направление КПВВ Чонгар и КПВВ Каланчак). Это 2 пропуска на Крым. Серая зона. Эта гибридная война - более выраженная. Не открытый конфликт, как в Мариуполе, а больше информационная война – средства массовой информации, вбросы.  

Что привёз сюда. То, что в ограниченное время нужно принимать быстрые правильные решения. Иногда за секунду нужно принимать решения, от которых будет зависеть жизнь бойца в подразделении. Это очень важные качества, которые Мариуполь и Крым мне дали выработать. Оценка ситуации в целом.

Для меня самая главная задача – не допустить этих действий здесь, дестабилизации в регионе. Я видел это своими глазами – это очень страшно, когда в мирном городе люди выходят с шариками и флажками, а потом через 15 минут бежит человек с чехлом из-под теннисной ракетки, достаёт оттуда автомат и начинает стрелять по мирным людям.

Борзенко хочет построить команду и услышать «голос народа»

– Подразделение тут, в Кременчуге испытывало трудные времена, вы знаете о зимних событиях (нападение четверых патрульных на человека – ред.). На данном этапе я хочу построить команду, которая будет нормально качественно работать и помогать людям.

По словам Александра Борзенко, если бы в кременчугском подразделении патрульной полиции всё было бы нормально, его бы сюда не назначили. В батальоне грядут «горизонтальные перемещения», так как на этапе формирования рот в Кременчуге были допущены ошибки, например, формирование роты, в которой служат практически все бывшие милиционеры. Эта ситуация будет изменяться. 

– Сейчас модно оценивать руководителей по показателям KPI. Какие KPI вы себе ставите или ставит руководство? Что будет сделано за год?

– Меня поставили не сразу. Смотрели на работу в Мариуполе. Значит, я на верном пути. Моя задача – контактировать с общественностью в целом и привлечение общественности к решению её же проблем. Хорошо говорить – есть проблема – занимайтесь. Мы можем решить любую проблему, лишь взявшись за неё вместе. Общественность озвучивает проблему – садимся за стол и озвучиваем пути решения этой проблемы. Моя задача сейчас – понимание проблематики и привлечение общественности к решениям. Голос народа очень сильный. Он может говорить чётко, что ему нужно. Говорить  "..там плохо – вы, патрульная полиция, сделайте, а мы вас будем критиковать.." – это не выход.

«Хочешь увидеть результат своего труда сразу – иди в сапожники»

– К сожалению, в нашем обществе работает формула «Я звоню – я стукач». Если ты просто позвонил и сообщил, что по двору кто-то ходит, дал описание – это передаётся дальше, информация накапливается. Когда-то возьмут этих квартирных воров, хулиганов. Есть хорошая поговорка – «хочешь увидеть результат своего труда сразу – иди в сапожники» – 4 гвоздика забил и готово. Обеспечение безопасности – это долгий путь. Но когда каждый хулиган будет знать, что любой гражданин будет звонить в полицию, если увидит, что он бьёт витрину – это будет элементом надзирательства, когда люди сами друг друга дисциплинируют. Яркий пример – США.

– Как организовывать общение с громадой, о котором вы говорите?

– В Мариуполе есть ситуационный центр громады. Мы собирались, заваривали чай и обсуждали всё открытым диалогом. У нас была детская площадка, на которой собирались асоциальные элементы – употребляли алкоголь и наркотики. Решили: патрульная отправляет туда усиленный экипаж, СМИ освещает эту проблему, благоустройство ставит урны для мусора – проблема самоустраняется.

– Куда делись люди?

– Одним вынесли протоколы, третьим проведены профилактические беседы – занимайтесь дома. Обычно, если убирают в одном месте, всё появляется в другом. Мы взяли большую территорию, «раскрутили сферу» – они начали распивать в барах или по домам. Это комплексный подход.

О «бывших» в Кременчуге и зачем носить бронежилеты

– Сколько человек осталось с первого набора в Кременчуге

– Основной костяк, процентов 70 осталось. Чтобы ни говорили о текучке кадров, с момента моего прихода на должность (прошёл месяц – ред.) я подписал 1 рапорт на перевод – человеку удобней работать в райотделе. И всё. На увольнение я не подписывал рапортов.

– Сколько осталось бывших милиционеров?

– 15% бывших сотрудников в батальоне, на линии работают процентов 7-10%.

– Когда был первый набор, то первые 1-2 месяца доходили жалобы, что начальник «матом ругается», «орёт». Можно было понять – люди не работали в силовых структурах и не готовы к таким нюансам общения. А сейчас к нам доходит информация, что «новый начальник заставляет переписывать вручную закон о полиции и надел на всех бронежилеты».

– Про закон – первый раз об этом слышу, но если и переписывать, то там немного. Это мартышкин труд – не считаю это целесообразным. По бронежилетам – есть поручение от департамента. Когда подразделение создаётся, то определённые привычки прививаются с самого начала. К сожалению, тут я взял не младенца, а подразделение-подросток, у которого есть свои привычки. В некоторых случаях некоторые инспектора пренебрегают мерами собственной безопасности. Когда их приоритет вызова - разбой, грабёж, нанесение телесных повреждений, семейная ссора, люди приезжают туда без бронежилетов. Если люди игнорируют это, то мной было принято комплексное решение. Для меня жизнь и здоровье полицейского важней всего. Если он о себе не хочет заботиться, тогда я за него позабочусь. Моя задача – сколько полицейских выехало, столько и должно приехать. Все должны быть живы и здоровы.

– Пришёл командир-спортсмен. Будут ли повышены требования к физнагрузкам. Иногда наши читатели видят хрупкого патрульного и думают – как он меня защитит в принципе? Он не похож на человека, который может представлять угрозу кому-то.

– В критической ситуации мы не поднимемся до уровня своих ожиданий – мы опустимся до уровня своей подготовки. Поэтому нужно быть готовыми всегда. Я знакомлюсь с подразделением. Очень много открытых вопросов. Но я лично буду им проводить и тактику, и физическую подготовку. Не может быть, что начальник может выполнить норматив, а патрульный не может. Это неправильно. Будут тянутся.

«Декларация – на неё смотреть и слёзы собирать»

– Открыл вашу декларацию – там ничего нет, кроме зарплаты. Как такое может быть?

– Объяснять нечего. Ни у меня, ни у родителей ничего нет. Мои родители – обычные люди, работают на заводе в Мариуполе. Я не из состоятельной семьи. У нас в декларации ничего быть не может. Потому что ничего нет. Только родительская квартира. Мне в этом плане скрывать нечего – я ничего не нажил. Коррупция – это не моя тема. У меня есть только то, что заработал. С учётом переездов и аренды жилья скопить какую-то крупную сумму на квартиру или машину у меня не получается. Что есть, то есть. Я не женат, детей нет. Декларация – это что-то лирическое – на неё смотреть и слёзы собирать.

– У вас нет даже своего автомобиля. На чём передвигаетесь? Какая техника нравится?

– Мне очень нравятся мотоциклы. Планирую как-то скопить денег и приобрести, может, лет через пять. Когда я нахожусь по форме, то двигаюсь на служебном автомобиле. Вечером он на базе и дальше я пешком.

– У нас люди часто жалуются на мотоциклистов, особенно в вечернее время – на рёв.. Так уж у нас город сделан, что рядом с главной магистралью - жилые дома.

– Да. Я знаю о жалобах на речвокзале – шум-рёв. Последние две недели направляем туда «ТОР», вынесено два постановления. Я проанализировал вызовы на 102 – последний был полторы недели назад. Не нужно игнорировать. Звоните. Мер воздействия на рёв нет. К сожалению, нет работающего алгоритма шумозамеров. Мы можем реагировать только на нарушение ПДД.

– Можно увидеть картину, когда полицейский приехал на вызов и выслушивает, как его поносят последними словами. Почему ничего не делают этим людям?

– У нас нет статьи за оскорбление полицейского.

– А хулиганство?

– Это можно так расценивать, но по факту привлечения суд не принимает таких решений – я сужу по Крыму и Мариуполю. Полицейский почему-то не считается гражданином, хотя Конституция говорит обратное. Он обзывает меня в первую очередь, как гражданина.

– Если человек в форме – он обязан всё это выслушивать?

– К сожалению, да, есть другой аспект – человек не понимает, что унижая других, сам выше не станешь. Оскорбляя полицейского – ты себя оскорбляешь, показывая уровень общества в целом. Я всегда говорю – подавайте анкеты. В Кременчуге средняя зарплата от 5 до 8 тысяч. 10.200 – это конкурентная зарплата. Её получает сотрудник, который только приходит на службу. Приходите – показывайте, как надо.

Музыка и цитаты для Facebook

Александр Борзенко не только выкладывает фотографии с тренировок, но и любит пофилософствовать. Говорит, что около 80% – это его личное творчество, а остальное – интересные мысли других людей, которые он дополняет своими. Сейчас читает сборник выступлений лучших ораторов в истории.

– Вы занимаетесь достаточно экстремальными нагрузками в спорте. Наверное экстремальную музыку слушаете?

– Если послушать мой плей-лист тренировки, то можно подумать, что я очень романтичная личность. У меня все песни плавного характера, боле романтичные. Агрессивной музыки как таковой нет.

– То есть вы бьёте грушу и в это время в наушниках…

– Ирина Дубцова, Люби меня доооолгоооо. Именно так.

Большая просьба начальника патрульной полиции к кременчужанам

– Люди, если есть факты вымогательства патрульными денег – обязательно обращайтесь в компетентные органы – во внутреннюю безопасность, в СБУ, сейчас есть Государственное бюро расследований. Не должно быть нормой, что патрульный полицейский вымогает деньги. Есть проблемные точки – Крюковский мост, тепловой режим. Я не хотел бы, чтобы водители и граждане считали это нормой. Если полицейский просит деньги – вы должны реагировать и звонить-звонить.

Я не могу сидеть с каждым полицейским и контролировать его работу. Не могу я давать на двух полицейских ещё одного, который будет за ними смотреть, а потом придётся давать ещё одного за ним смотреть. Должна быть активная позиция общества. Я хочу, чтобы наша система очистилась. Все коррупционеры должны понимать, что, если они будут вымогать дать, то человек будет звонить на 102 и говорить: «С меня требуют деньги». Люди почему-то считают, что это норма – давать деньги. При любых фактах коррупции – звоните. Мы должны с громадой искоренить этих всех щипачей, которые хотят что-то поиметь на дороге.